Если говорить упрощенно, то, по ГК РФ право собственности на отход товара принадлежит тому, кому принадлежало право собственности на сам товар. Регоператор по договору, который мы обязаны с ним заключить, оказывает нам услугу по обращению с ТКО (везет, сортирует, обезвреживает или захоранивает). Но отходы продолжают оставаться нашими, т.к. это договор услуг, а не купли-продажи наших отходов. Раз отходы наши, то мы несем ответственность за их негативное влияние на окружающую среду на полигоне. В тарифе даже заложена денежка на это.

Вторсырье, извлеченное из ТКО, и продаваемое регоператором на сторону — это наше вторсырье. Поэтому на следующий год тариф для населения уменьшался на сумму выручки. Но при таких условиях регоператору было не интересно ни эффективно сортировать, ни внедрять хоть какой-то РСО.

Поэтому с прошлого года регоператорам разрешили оставлять выручку от вторсырья себе без снижения тарифа. Но с какой стати-то? Отходы же наши? Поэтому теперь надо как-то оформить, что право собственности на отходы переходит к регоператору в момент, когда потребитель складирует эти отходы на контейнерной площадке.

Получается, что договор по-прежнему на услуги, площадка регоператору не принадлежит, но отходы становятся его. Это прямое нарушение ГК РФ, регулирующего права собственности (ст. 226). Более того, все отходы, складируемые на контейнерной площадке, становятся автоматом собственностью регоператора. Даже если там стоит сетка под ПЭТ-бутылку от сторонней организации.

В целом, мне не жалко отдать регоператору или кому-то другому свои отходы, если я знаю, что он поступит с ними правильно, т.к. максимально переработает и ничего не сожжет. В регоператоре я не уверена. Поэтому я хочу отдавать свое вторсырье тем, кому я доверяю больше – реальным заготовителям и переработчикам. И я не хочу, чтобы у регоператора были какие-то монопольные полномочия распоряжаться судьбой отходов на площадке, которая ему не принадлежит. Так мы и написали.